Лавина любви - Страница 47

— Ах вот, оказывается, что ты сделала?! А мне-то казалось, я тоже проявил инициативу. — Мэтт наклонился и пристально посмотрел ей в глаза.

Несмотря на то что их разделяло довольно большое расстояние, Джинджер чувствовала исходящие от него токи, которые сжимали ее, словно в тисках.

— Какой мужчина откажется, когда женщина сама прыгает к нему в постель? — со смехом сказала Джинджер.

— Например, я.

Может быть. Она пожала плечами, словно подводя итог совместным воспоминаниям об их коротком романе. Наверное, хорошо, что они все облекают в слова, потому что так не остается места для романтических бредней и мечтаний, которые поневоле завладевают ее сознанием.

— Так почему ты так смущен? Ты не ожидал, что захочешь вступить в длительные отношения со случайной подружкой на одну ночь? — Пальцы ее безостановочно теребили шерстяной джемпер. — Полагаю, мне следует считать себя польщенной? А может, твое желание умерло бы, так и не родившись, не окажись я дизайнером по интерьеру, а тебе не надо было бы ремонтировать дом. Тогда тебе не пришлось бы давать мне работу, чтобы спасти меня от меня самой. Тебе не пришлось бы поневоле находиться в моей компании, и ты не стал бы вспоминать несколько часов любви, которые случились между нами сто лет назад, и мечтать о том, чтобы часы превратились в дни и недели, или сколько там надо мужчине, — словом, пока тебе не прискучит новая подружка и не захочется снова раскинуть крылья и воспарить. — Джинджер не в состоянии была смотреть на него. — Ты ведь знаешь, что победил, правда? Все, что тебе было нужно, — это проявить терпение, и в конце концов я уступила, сдалась. Ты умеешь читать мои мысли и то, что написано у меня на лице. Ты сам мне сказал.

— О, Джинджер, ради Бога, не надо! — взмолился он, запустив пальцы себе в волосы, и разочарованно посмотрел на нее. — Ну почему, почему в твоих устах все это звучит так… пошло?

— Так всегда бывает после разгула, Мэтт. Я ничего не опошляю. Я просто стараюсь трезво оценивать ситуацию.

— Ну так перестань быть такой трезвой! Ты не представляешь, что мне пришлось пережить…

— Ошибаешься. Прекрасно представляю. Бессонные ночи, полные тревог и раздумий, как бы снова заполучить меня в постель!

— Прекрати!

— Почему? — Джинджер понимала: еще немного — и она не сумеет совладать с собой. Еще чуть-чуть — и она бросится к нему, упадет к его ногам как спелый плод. Казалось, он ничего не замечает и не пытается помочь ей. — Я знаю, чего ты хочешь, так к чему ходить вокруг да около? Ты смущен? Брось! К чему мне твои признания? Почему бы не назвать вещи своими именами и не перейти сразу к делу. Ты прав. Меня по-прежнему влечет к тебе. — Она стянула с себя джемпер и небрежно бросила его на спинку стула.

— Что ты делаешь? — Его слова прозвучали как удар хлыста.

Джинджер замерла на месте, чувствуя, как на глаза наворачиваются крупные, горячие слезы. Но плакать она не будет! Влечение к нему, желание заняться с ним сексом — всего лишь подачка голодному, убогая замена той любви, которой она отчаянно жаждет! Но, раз нет любви, придется довольствоваться тем, что есть. Несколько недель, проведенных в его обществе, приучили ее к тому, что прекрасные мечты — это одно, а действительность — нечто совершенно другое.

— Не надо. — Голос его смягчился. Он встал и подошел к ней.

Она безвольно опустила руки, и он взял обе ее руки в свои.

— Почему не надо? — спросила она тусклым, тихим голосом. — Ведь именно этого ты хочешь? Мы оба этого хотим.

— Но не так. — Он приподнял ее подбородок, заставив смотреть на себя. — Я скорее умру, чем заставлю тебя плакать, — прошептал он, нежно обнимая ее.

Джинджер прильнула к нему. Ей слышно было, как бьется его сердце. Как хорошо, как спокойно у него на груди!

— Я не плачу, — упрямо возразила она и почувствовала, что он улыбается.

— Но хотела расплакаться, милая, и я в этом виноват. Я был слеп. Я ничего не видел.

— Молчи, — прошептала Джинджер. Иногда слова ранят не хуже кинжала… Ей просто хотелось стоять вот так, прижавшись к нему, и обманывать себя, говоря, что все у них будет хорошо.

— Не бойся, — прошептал он ей на ухо. — Я никогда не хотел тебя обидеть. Я просто не понимал, насколько ты мне нужна, а когда понял, то испугался. Я всегда держал свою жизнь под контролем, и мне было внове оказаться во власти чувства без малейшего представления о том, куда это чувство меня заведет. Словно попал во власть прилива. Знаешь, я все равно поехал бы за тобой. Несмотря ни на что. Да, твоя профессия пришлась кстати, но, если бы у меня не было никакого предлога разыскать тебя, я бы его придумал, потому что в тот день, когда ты покинула хижину, я понял, что ни дня не смогу прожить без тебя.

Дрожь, которая сотрясала ее тело, сменилась оцепенением.

— После твоего отъезда я целыми днями уверял себя: как ни волшебны были ночи, проведенные с тобой, они практически ничем не отличаются от ночей, проведенных мною с другими женщинами, но я ошибался. Я вернулся сюда с твоими чертежами, как идиот, который пытается доказать невозможное. Мне страстно хотелось снова спать с тобой, и я был просто в бешенстве от твоей твердости и несгибаемости. Да, ты согласилась работать в моем доме, но все остальное исключалось. Ты не представляешь, что я пережил, увидев тебя с этим жалким очкариком. Словно у меня в голове взорвалась вся Вселенная. Я не хочу переживать это снова, любовь моя. — Он нежно баюкал ее в своих объятиях. — Даже когда ты заявила, что мысль о том, чтобы спать со мной, тебя не занимает, я все еще воображал, будто ты говоришь так от обиды, что я сумею пережить это, как переживал многое другое. Переживу и буду жить дальше. Но я ошибался. Я был слел. Ты нужна мне, Джинджер! Я никому до тебя этого не говорил. Ты нужна мне! Я хочу тебя, и я люблю тебя!