Лавина любви - Страница 24

— Ты сегодня рано, пап. — Она бросила пальто на перила — эту привычку ее отец считал предосудительной — и пальцами поправила прическу. — Только не говори, что ты решил оставить работу и уйти на покой!

— Как провела день? Удачно?

Джинджер мрачно посмотрела на него.

— Мне не хватает пухлого альбома с набросками и эскизами, плохо, что у меня нет связей с дизайнерами и архитекторами, но не это самое главное. Я так надолго выпала из профессии, что все мои мысли и идеи устарели. — Она помахала перед ним листами с расписанием нового курса. — Мне сказали, что освежить свои знания я всегда смогу, но даже и в этом случае конкуренция в нашей области так высока, что я, скорее всего, никогда не попаду ни в одно приличное место.

— Знаешь, доченька, — он лукаво улыбнулся, — возможно, я смогу решить твои проблемы.

— Что такое, папа? Предложишь мне пост в одной из твоих компаний? А может, поручишь перепланировать твой офис? Это будет началом; с тебя как с родственника я много не возьму. — Джинджер задорно улыбнулась. — Мне всегда казалось, что коричневые и бежевые тона, в которых решен твой офис, немного консервативны.

— Проходи в гостиную, выпьем чего-нибудь. — Отец подмигнул и развернулся на каблуках, а дочь пошла следом. — Только не думай, — добавил он, обернувшись через плечо, — что я пущу тебя в свой офис. Я обожаю коричневый и бежевый цвета!

— Неужели? Тогда что ты задумал?

Вместо ответа отец посторонился и сделал приглашающий жест рукой, пропуская ее вперед.

Готовая продолжить разговор о перспективах работы, Джинджер так и замерла на пороге с полуоткрытым ртом. Улыбка на ее лице медленно угасала.

Какого черта он здесь делает? Что понадобилось Мэтту Грегори в доме ее отца? Почему он расселся в кресле, да еще пьет виски?

Джинджер закрыла глаза и помотала головой, словно пытаясь отогнать наваждение. Сгинь, пропади! Открыв глаза, она увидела, что привидение не пропало, а поднесло бокал к губам. Очевидно, он чувствует себя здесь вполне комфортно.

В доме моего отца!

— По-моему, ты знаешь этого парня, — послышался откуда-то сзади голос отца.

Ей пришлось смириться с тем, что Мэтт не наваждение. По какой-то неизвестной ей причине Мэтт Грегори бросил хижину, за которой присматривал, и следом за ней отправился в Нью-Йорк! Выглядит подозрительно довольным собой и не замечает, как в ней нарастает паника.

— Что тебе принести, дорогая? — спросил отец.

— Воды! — проговорила Джинджер, стараясь овладеть собой. Она прокашлялась. — Или лучше бокал белого вина, папа. Спасибо.

— Значит, мы снова встретились. — Мэтт неотступно следил, как она медленно, ощупью движется от двери к дивану, и улыбался. Потом на правах старого знакомого подмигнул ей и дружески поднял бокал.

Джинджер почувствовала, что ей не хватает воздуху.

— Глядя на тебя, можно подумать, что ты сильно взволнована, — заметил отец, передавая ей бокал с вином.

— У меня просто нет слов. — Ей удалось овладеть собой. Она отпила большой глоток вина, в надежде что алкоголь излечит ее от оцепенения.

— Что-то ты побледнела, — холодно заметил Мэтт. Аккуратно поставил бокал на полированный журнальный столик, сложил руки на коленях и сосредоточил на ней все свое внимание.

— У нее был тяжелый день, — вмешался отец. — Ничего удивительного в том, что бедная девочка белая как полотно. Вбила себе в голову, что хочет пойти работать.

— Папа, я ничего не вбила себе в голову. Просто раздумываю о работе. — Уголком глаза она следила за Мэттом. Тот смотрел на нее с непроницаемым видом. Наверное, еле сдерживается, чтобы не ухмыльнуться, в бешенстве подумала Джинджер.

— Должно быть, краткое пребывание в твоей хижине пошло ей на пользу.

Как это — в его хижине? Джинджер открыла было рот, чтобы просветить отца на сей счет, но, прежде чем она произнесла хоть слово, Мэтт мягко вступил в разговор и с подкупающей искренностью начал рассказывать ее отцу о том, что пребывание в изоляции иногда действительно идет на пользу — дает возможность подумать над тем, что тебе нужно от жизни, верно оценить будущее.

А отец-то хорош! Соглашается, кивает, принимая наглую ложь за чистую монету!

— Так каким ветром тебя сюда занесло? — вмешалась она в философский монолог о пользе изоляции.

— Мои речи тебе, наверное, наскучили? — со скрытой усмешкой поинтересовался Мэтт.

— Вовсе нет. Я просто интересуюсь, что ты делаешь здесь, хотя должен быть в Швейцарии. То есть…

— Значит, работу пока найти не удалось? Конкуренция в твоей области очень высока.

— Я уже это знаю, — отрезала Джинджер. — Два часа кряду надменный кадровик мне только об этом и говорил, — продолжила она, не обращая внимания на возмущенное покашливание отца, очевидно намеревавшегося напомнить дочери о правилах приличия. — И не нужно читать мне проповедь о невозможности найти работу в перенасыщенной кадрами отрасли. Кроме того, ты так и не ответил на мой вопрос.

Интересно, что думает о нем отец? До сих пор он выказывал до странности мало интереса к сведениям о ее спасителе. Видимо, папа' решил, что он исключительно приятный человек. Под словами «приятный человек» подразумевался добродушный мужчина средних лет, глава большого семейства.

Что отец думает об удивительно красивом мужчине, который сидит в кресле напротив? Может, за то время, пока он здесь, Мэтту удалось так втереться в доверие к отцу, что тот решил, что задавать ему вопросы бессмысленно? Черт знает что! Кажется, Мэтт и впрямь способен очаровать любого.